Недавно мне представилась возможность пообщаться с английским актером, актером метода, как он сам о себе говорит, Ричардом Армитиджем во время пресс-тура «Хоббит: Нежданное путешествие» в Нью-Йорке, где мы обсудили его роль Короля гномов Торина Дубощита.

Армитидж известен своими работами в сериалах БиБиСи «Робин Гуд» в роли Гая Гисборна, «Север и Юг», «Шекспир на новый лад» в роли Макдуфа в «Макбете» и прочими ведущими ролями в кино и на ТВ. Его ассистент провел меня в гостиную отеля, где должно было проходить наше интервью. Я вошел и увидел Армитиджа, совершенно расслабленно сидящего на диване. Пока ассистент меня представлял, он поднялся, чтоб поприветствовать меня и пожать руку.

Richard Armitage: Сколько у вас времени?
Steve Fitch: Ну, мне сказали, минимум час.
Richard Armitage: Окей, здорово.
Steve Fitch: (смеясь) Я шучу.
Richard Armitage: (смеется) Ну, мы хотя бы сможем выпить по бокалу вина по завершении.
Steve Fitch: О, конечно! Однозначно. Нет, всего десять минут.
Richard Armitage: Не спешите.

Познакомившись и обменявшись любезностями, мы начали интервью.

Steve: Для начала признаюсь, что это мое первое в жизни живое лицом к лицу интервью.
Richard Armitage: Правда?
Steve: Да, вы у меня первый.
Richard Armitage: Да? Что ж, очень горд.
Steve: У меня было много интервью онлайн или по переписке, как недавнее с Джоном Хоу.
Richard Armitage: О, он такой милый человек. Боже, этот парень. Вот это талант.
Steve: Он кажется очень тихим. Я пытался уговорить его поучаствовать в чтениях «Хоббита» на нашем канале, но он ответил, что не очень хороший оратор.
Richard Armitage: Они оба – Джон и Алан – невероятные. Смотришь на их работу, и просто крышу сносит. Они приходят на площадку и такие: «Все в порядке? Нам так нравится то, что ты делаешь», – а я такой: «Вы Алан Ли! Вы создали все эти невероятные эскизы, позвольте выразить вам свою благодарность». 
Они – одна из причин, по которым я решился на роль. Сейчас не вспомню, был ли то Алан… Надо погуглить. Есть эскиз Торина, карандашный набросок… сейчас вспомню… кого-то из них. Кто из них делает шикарные карандашные наброски? Ведь они рисуют по-разному, не так ли?

Steve: Думаю, Джон.
Richard Armitage: Значит, это был рисунок Торина в исполнении Джона, у него там скрещены руки. Вот он меня и убедил, что я справлюсь с ролью.
Steve: Они великолепные художники.
Richard Armitage: Потрясающие. Они даже не подозревают, как велика была их роль. Питер мог прийти с рисунком и сказать: «Вот так ты будешь выглядеть», и это был один из их рисунков. А ты смотришь на их творчество и такой: «Окей, это твой мир».
Steve: И они всегда словно преуменьшают это (свою значимость).
Richard Armitage: Абсолютно. Им было неловко идти на съемочную площадку; они думали, что они будут мешать. Я говорю: «Вы это разработали. Это ваш мир. Входите». Удивительные люди.
Steve: Вы известны своей дотошностью в работе. Вы уделяете много времени на исследования по своим ролям. Чем вы занимались, готовясь к роли Торина?

Richard Armitage: Перед тем как отправиться в Новую Зеландию, у меня было довольно много времени, поэтому я начал с книги и дополнений к «Властелину колец». Я не перечитывал «Властелина колец», т.к. читал его еще в детстве. Но я изучил большое количество других работ Толкиена: «Сильмариллион», «Книгу утраченных сказаний». Я просмотрел множество биографий Толкиена, потому что хотел понять, почему он написал «Хоббита» и что его к этому побудило, что оказало на него влияние. Он писал много о гномах и Скандинавском аспекте, о его увлечении языком и этимологией. Мне просто были интересны все эти моменты. Я не знал, использую ли их в работе.

Вот с этого я начал. А когда мы приехали в новую Зеландию, уже пошла физиология. Мы учились ходить как гномы, петь как гномы, драться как гномы… с**ть как гномы. Затем тренировки отошли на второй план, и мы приступили к съемкам. Особенно мне понравилась работа над образом Торина. Над ним работал не просто кто-то другой – мое мнение всегда присутствовало. Мне невероятно льстила такая демократия. Меня всегда спрашивали: «Что ты об этом думаешь?»

На самом деле, у меня возникла идея по поводу оружия, и я помню, как подошел к Питеру в первую неделю (у нас был типа междусобойчик у него в саду) и сказал: «Не хочу обсуждать работу на отдыхе, но у меня тут есть идея. Думаю, Торин мог бы сохранить тот кусок дерева, который спас ему жизнь в битве. Он мог обточить его и носить с собой». И Питер ответил: «Хорошо, сделай набросок». И вот я сделал очень грубый карандашный набросок этого Дубощита, и он сказал: «Хорошо, мы передадим его в Weta». И они разработали для меня эту удивительную вещь. Так занимательно, что теперь это стало частью персонажа, и я думаю: «Как это случилось? Он на самом деле носит с собой Дубощит». Не знаю, как это пришло мне в голову; я просто подумал: «А давайте-ка попробуем».

Steve Fitch: На ранней стадии подготовки и когда уже пришли на площадку, помимо тех демократических моментов, были ли какие-то неожиданные для вас изменения и новшества, которые Питер хотел внедрить?

Richard Armitage: Вот чего я не ожидал, так это что мы будем еще больше. Когда мы облачались в костюмы, мы становились массивными. Так что эти гномы огромные. Я был увеличенной версией себя самого. Я был выше и шире, чем в жизни (конечно же, потому что Питер уменьшал нас на компьютере). Я всегда думал, что буду маленьким, но оказался большим. Но это было полезно, и тогда я этого не понимал, но в дальнейшем стало ясно, что увеличение в размерах помогло сформировать это подсознательное эго, которое, думаю, присуще гномам.

Когда смотришь на дизайн Эребора, он напоминает гору Рашмор. Они построили массивные монументы себя самих, они собрали несметные богатства, они так много думают о себе, потому что они представители запретной расы. В Легендариуме для эльфов они вторичны, второсортны.
Без преувеличений (ведь Толкиен в них не заинтересован), они, возможно, как еврейский народ в нацистской Германии. Не думаю, что Толкиен замышлял все именно так, но такое складывается ощущение в отношении них. В них чувствуется гордость в духе: «Мы не будем побеждены. Мы вернемся домой и вернем себе то, что у нас отняли».

Steve Fitch: Ранее на пресс-конференции вы говорили о влиянии католицизма на Толкиена. И это забавно, ведь не многие люди в действительности знают подноготную. А ведь Толкиен сам говорил, что написал свое произведение для католической аудитории.

Richard Armitage: Он такое говорил? Вот видите, а я не знал. Я лишь знал, что он исповедовал эту веру. К.С. Льюис точно писал религиозные аллегории, и они были близкими друзьями. Думаю, они читали работы друг друга и таким образом друг на друга оказывали влияние. 
Просто есть темы в его творчестве, которые ты видишь и думаешь: «Почему это резонирует?» Я не религиозный человек, но это ощущается таким священным моментом. И эти потрясающие строки – уже не уверен, принадлежат они Толкиену или (Филиппе) Бойенс – те потрясающие строки, которые произносит Гендальф, отдавая Бильбо «Жало». Он говорит: «Истинная отвага в познании, когда следует пощадить жизнь, вместо того чтобы отнять ее». В смысле, возможно ли сказать более по-католически, по-христиански, да в любой вере?

Я также думаю о том, что он пережил во время Первой Мировй войны, где его очень близкие друзья расстались с жизнью и сам он вернулся другим. И я думаю, что «Хоббит» об этом.

Steve Fitch: В прошлом интервью вы сказали, что живете с теми персонажами, которых играете в ваших проектах, и что они становятся частью вас на время работы над ними. В вас осталось немного Торина?

Richard Armitage: Мне приходится, потому что мы еще не закончили. И в действительности, возвращаясь на все эти мероприятия с прессой, я просматривал свои рабочие записи. Я подумал, что надо бы проштудировать заметки, что я делал и просмотреть идеи, которые приходили мне в голову. Мой мозг подобен ситу, он все пропускает. Полагаю, именно потому что я не достаточно хорош, чтобы просто взять и сделать все «Вот прямо сейчас» (щелкает пальцами). Мне нужно хранить это все в голове, концентрироваться на этом.

Но был один период, из-за которого я стал видеть сон, как вхожу в дверь. В течение всей недели мне снился один и тот же сон, как я открываю дверь и спускаюсь вниз по коридору. Я словно бы видел сон Торина. Забавно, потому что он смешался с другим персонажем, чьи сны я видел, когда со мной впервые такое случилось. Наверное, я программировал на эти сны свой разум, потому что читал кое-что. Я читал тот момент, когда они по сценарию открывают дверь, так что так или иначе это был сон персонажа или мой сон о нем... Приятно проснуться утром, помня этот сон, и подумать: «О, запишу-ка я несколько моментов из того, что увидел во сне, чтобы использовать их, когда пойдем на съемочную площадку», – потому что это подсознательно происходит. Это великолепно, когда можешь полностью отпустить контроль.

Steve Fitch: Так у вас присутствует это Ториновское мироощущение, когда вы покупаете кофе в Старбакс?

Richard Armitage: Нет. (смеется) Если бы. Можете себе представить, как Торин пытается существовать в современном мире? Он далеко не уйдет. А хотя, знаете, возможно, у него и получится. Если он вытянет свой меч, вероятно, кофе он получит намного быстрее, правда? (смеется)

Steve Fitch: О, уж точно. Ждать ему не придется. Многие СМИ говорили о том, что «Хоббит» будет масштабнее, чем «Аватар».

Richard Armitage: Верно.

Steve Fitch: Даже Кэмерон заявлял, что ждет не дождется увидеть технологию 48кадров в действии. И если все пройдет успешно, тогда он подхватит ее и следующие свои «Аватары» будет снимать с ее помощью. Довольно большое давление и ожидания. Будучи частью проекта, как вы ощущаете, это влияет на вас?

Richard Armitage: Знаете, это странно, потому что среди нас ведутся действительно интересные обсуждения. Часть меня испытывает невероятную гордость от участия в таком экспериментальном проекте, который подтолкнет вперед кинематограф – не только визуально, но и по звуку. Но есть также опасение, что это и будет предметом разговоров, а не искусство создания образов и история.
Но я горд быть частью чего-то, что разделит людей. А так и будет. Я уверен, будут люди, которые скажут: «Ненавижу это. Ненавижу 48 кадров. Ненавижу 3Д. Хочу старое-доброе кино». Отчасти я и сам могу оказаться таким. Но затем, когда ты видишь готовый фильм, твоя реакция: «Ну если вы можете это сделать. То почему бы нет? Почему бы не иметь это как вариант?» Вы можете пойти в 2Д в IMAX, если хотите. А можете пойти на 48 кадров. Нет четко определенной идеальной версии фильма.
Интересно, что когда я смотрел «Аватар» в кино в 3Д, а потом вышел ДВД, я сказал: «не интересно. Я не хочу смотреть его в 2Д, потому что теперь, когда я видел 3Д, я не хочу видеть его в каком-то другом формате». Так что, не знаю. Я вроде как горд тем, что являюсь частью этих передовых технологий.

Steve Fitch: Питер Джексон говорил ранее, на первой пресс-конференции… Смешно, потому что я говорил об этом с другими медиа-лицами. Тот день, когда отошли кассеты и им на смену пришли СД-диски, и нам пришлось с этим мириться.

Richard Armitage: Я помню (смеется) очень хорошо. Есть известный магазин электротехники Dixons, и они тогда объявили: «Сегодня день, когда Dixons заявляет, что магнитофоны больше не будут выпускаться, так что все, у кого есть кассеты, больше не смогут их купить». Все движется вперед.
Я знаю, что есть ретро тяга к винилу. И всегда будет кино-пленка. Всегда будут черно-белые фильмы. Но если не двигаться вперед… я восхищаюсь Питером за желание привлечь людей в кинозалы, потому что иначе они бы смотрели его на этом (показывает на телефон). Они бы смотрели фильм на iPhone. А это не тот опыт, верно? Хочется посидеть в кино, в зале, полном зрителей.
Я смотрел фильм один, ну, в компании человек пяти, и все время думал, как бы я хотел оказаться в кинозале, с другими людьми и посмотреть его вместе, не одному в своей комнате по телевизору.

Steve Fitch: Это комплексное ощущение фильма.

Richard Armitage: И это повод повести семью посмотреть что-то, потому что так мало вещей, которые вы можете делать всей семьей. Не так много, на самом деле. Тот факт, что фильм рождественский (по времени проката), просто здорово, и я очень надеюсь, что мамы и папы поведут детей его смотреть, а затем в Рождество они откроют книгу «Хоббит» и воскликнут: «О, смотри! Я только недавно видел этот фильм. Начну-ка я читать». Я очень на это надеюсь, понимаете, а потом будут играть с аналогичным набором LEGO. (смеется) Все что угодно, чтобы подстегнуть воображение. И надеюсь, потом они еще раз его посмотрят.

Steve Fitch: Питер также ранее говорил – и мне показалось это интересным, потому что он верно подметил, - что Бильбо посвящена большая часть книги, но можно также утверждать, что это история о Торине.

Richard Armitage: Да, и я никогда не говорил об этом с Питером, потому что он оговаривал это в процессе. Но на пресс-конференции он сказал кое-что, на что я подумал: «А ведь и правда в яблочко!». Это было о том, что Бильбо является сердцем истории. Он бьющееся сердце истории, которое хочется защитить и убедиться в том, что оно выживет. Торин душа, в действительности. Он ощущение, он дух гномов и их королевства, и весь тот шар/сосуд, который удерживает сердце в их руках. И так же я это вижу. И они находятся в гармонии друг с другом, я думаю, и меняются благодаря друг другу.

В этот момент подошел ассистент, чтобы сообщить, что мое время подошло к концу. Мы тотчас встали и пожали друг другу руки.

Richard Armitage: Отличное первое интервью.
Steve Fitch: Спасибо. Вы очень добры.
Richard Armitage: (смеется) Нет, вы были великолепны. Надеюсь, впереди у вас будет еще много таких.

Ричард Армитидж привносит безусловную и целеустремленную страсть в роль могучего Торина Дубощита. 14 декабря в кинотеатрах начинается показ фильма «Хоббит: Нежданное путешествие».